Заместитель директора АККОР Ольга Башмачникова специально для «Крестьянских ведомостей» написала программный текст, который должен дать ответ на вопрос: так как все же сделать так, чтобы фермеры и прочие малые предприниматели, работающие на селе, не чувствовали себя изгоями.

В феврале 2015 года председатель президиума Ассоциации компаний розничной торговли АКОРТ отметил: доля российских товаров на полках сетевых магазинов с момента введения продовольственного эмбарго выросла от 2 до 10%  в зависимости от формата торговой сети. Согласно информации АКОРТ – те поставщики, которые поставляли и сейчас поставляют, а новых практически нет.

Для     того,чтобы новые появились, необходимо создание условий экономической привлекательности отрасли для всех типов субъектов аграрного предпринимательства. Именно это и будет способствовать притоку  инвестиций или желанию вкладывать средства в расширение имеющихся или создание новых разнообразных по масштабам сельскохозяйственных производств.           

Давайте посмотрим, какими субъектами предпринимательства  представлен наш АПК. Сельскохозяйственные организации – 52180. Из них: крупные – 13708, средние – 2242, малые – 9253, микропредприятия – 26977. КФХ насчитывается 216106.

Однако специфика господдержки аграрных инвестиций сегодня не направлена на стимулирование всех субъектов предпринимательства. Текущие тенденции связанны с большими возможностями для прихода в сельскохозяйственный бизнес крупных игроков, не принимающих собственного участия в сельскохозяйственном производстве и действующих через управляющего – представителей, так называемого крупного бизнеса. На них приходится львиная доля инвестиционных кредитов, по которым предполагается субсидирование процентной ставки, причем по некоторым отраслям до 15 лет.

Судьба таких компаний различна, одни, не имея знаний и опыта, через некоторое время приходят к состоянию банкротства, и примеров этих становится все больше. После таких инвесторов в плачевном состоянии остаются сельские поселения, поскольку последние умудряются еще и земли пайщиков скупить, лишив, таким образом, людей возможности проживать в сельской местности, получая выплаты на земельные паи. Да и работа была – и нету, куда податься – в город.

Другие - благодаря недюжинной господдержке остаются на рынке и чувствуют себя уверенно,     зная, что будут поддержаны в трудную минуту, поскольку объемы естьи государство уже от них зависит. В ходе переговоров с банками решаются вопросы о пролонгациях кредитов. При этом федеральный и региональный бюджет несут свои многолетние нагрузки и если бюджет региона невелик, субсидирование процентных ставок по таким «эффективным» долгосрочным кредитам висит как гиря и не дает региону развиваться в других направлениях.  К слову, внутри страны  продовольственной независимости не получается, это скорее зависимость  экономики сельского хозяйства от крупных инвестиционных объектов.

Малый сельхозтоваропроизводитель имеет мизерное количество кредитов как инвестиционных, так и краткосрочных. Так что говорить о диверсифицированной и сбалансированной аграрной экономике, способствующей созданию большого количества малых предприятий, основанных на труде собственника - не приходится. Все яйца  - получается практически в одной корзине.

Хочется привести пример распределения субсидий по инвестиционным проектам в 2014 году по данным центра агропродовольственной политики Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

По итогам заседания комиссии по распределению средств на пять крупнейших заемщиков приходится около 20% всех субсидий.

В большинстве субъектов более половины субсидий приходятся на одного заемщика. Например, в Чеченской республике к субсидированию приняты кредитные договора примерно на 3 млрд. руб. Все субсидии - на одно ООО. В Приморском крае 99,6% субсидий пришлись на один московский Агрохолдинг.

Вполне очевидно, что такое распределение субсидий нарушает равные условия конкуренции. Но дело не только в конкуренции. Дело  в том, что огромный значимый пласт агарной экономики не рассматривается как субъект инвестиционного проекта.

Осуждаемый сегодня в МСХ проект приказа, касающийся порядка конкурсного отбора инвестиционных проектов по созданию и модернизации объектов агропромышленного комплекса,  только подтверждает это положение. Так, в документе, предусмотрены такие критерии, которые исключают, по сути, малый бизнес из понятия инвестиционный проект с господдержкой.

Под критерии отбора инвестиционных проектов по созданию объектов агропромышленного комплекса, реализуемых на территории субъектов Российской Федерации подпадают:

- объекты плодохранилищ  мощностью не менее 500 тонн единовременного хранения, в то время как фермерам нужно 5-50 тонн;

-объекты по строительству картофелехранилища и овощехранилища мощностью не менее 1000 тонн единовременного хранения;

-объекты животноводческих комплексов молочного направления (молочных ферм) с численностью коров 400 и более голов;

 -объекты создания оптово-распределительных центров (ОРЦ) мощности единовременного хранения не менее 30 000 тонн сельскохозяйственной продукции.

Складывается парадоксальная ситуация -  более 80% овощей и картофеля производят малые формы хозяйствования, они же испытывают трудности в хранении и реализации продукции. Потери доходят до 40%. При этом государство поддерживает проекты, связанные с созданием инфрастурктуры хранения и сбыта, предлагаемые крупными девелоперами, которым малый бизнес не очень то, прямо скажем, интересен. Окупая вложенные инвестиции, они смогут закупать продукцию фермеров по демпинговым ценам, а услуги по хранению и подработке будут дорого стоить. Подобные примеры уже есть и сегодня, например, знаменитый Агропромпарк в Татарстане. Хорош кафтанчик да не для Ивана.

АККОРом неоднократно озвучивались предложения – давайте создадим сначала основную инфраструктуру – небольшие муниципальные приближенные к производителю центры, имеющие мощности по хранению, подработке и фасовке продукции небольших объемов, они могут быть созданы как самими сельхозпроизводителями, так сельскохозяйственными потребительскими кооперативами, возвращающими  фермеру прибыль, полученную от реализации продукции.

Однако, мы не были услышаны. Получается, когда нужно обосновать необходимость выделения средств на программу по строительству ОРЦ мотивация АККОР –«помогите фермерам сбыть продукцию» удобна и ею пользуются. А как доходит дело до  распределения средств – фермеры тут и близко не нужны.

Конечно ни кооперативы, ни фермер не найдут 80% собственных средств на реализацию инвестпроекта подобного рода. Так давайте часть программы по развитию ОРЦ перепрофилируем, включим небольшие объекты, по которым размер субсидий будет не 20-30, 40% инвестиционных затрат. Эффекта на вложенные государством средства будет в любом случае гораздо больше. Ведь если инфраструктура удобна и выгодна для малого бизнеса, это стимулирует расширять производство, это стимулирует приход новых малых предпринимателей на село. И здесь может сыграть мультипликативный эффект количества -  объемы производства вырастут,  за счет развития альтернативной инфраструктуры сбыта появится реальная конкуренция,  сохранятся сельские территории,  восстановятся деревни. Ставка на семейный аграрный бизнес, объединенный кооперативной инфраструктурой  либо  включенный  в систему контрактного сельского хозяйства,  сделана во всем мире.

Интересными являются данные Государственной налоговой инспекции за 1 квартал, согласно которым, за 1 квартал 2014 года в стране создано 9000 крестьянских фермерских хозяйств, а закрыли свою деятельность 4 500. Трудно сделать вывод, насколько это долгосрочная тенденция. Конечно, нужно смотреть итоги за год, поскольку  в 2014 году создано  24 509 новых КФХ, а закрылось – 31 585 хозяйств. В 2013 году– создано новых 23 437, а закрылось 68 591. Если положительная тенденция сохранится  по итогам года – замечательно. Только тем, вновь созданным субъектам малого предпринимательства нужны возможности по развитию бизнеса – а их пока нет. Инфраструктуры сбыта, заточенной на малый бизнес нет, зато есть административные барьеры, проблемы с получением кредитов, несвязанной поддержки, оформлением земель в собственность,  отсутствием инфраструктуры по забою скота,  жесткими и невыполнимыми для малого бизнеса ветеринарными нормами. И эти проблемы нужно безотлагательно решать. Ведь увеличение числа субъектов малого предпринимательства во многом связано с ожиданиями – ожиданиями людей о том, что эмбарго надолго,  что приоритет развития отечественного АПК – это всерьез и надолго.

А АПК – это и малый бизнес тоже. И потенциал здесь огромен. Мы уже много раз говорили о том, что регионы предлагают к софинансированию количество проектов по программам «Поддержка начинающего фермера» и «Развитие семейных животноводческих ферм»  в разы превышающие выделенные средства из федерального бюджета даже после их увеличения на данные направления в 2015 году. А если учесть конкурс 7-10 человек на место – на самом деле субъектов малого бизнеса как начинающих,  так и желающих развить свой бизнес достаточно много. Пусть не все пройдут по данным программам – денежный ресурс ограничен. Но пусть у желающих  будут шансы поучаствовать в инвестпроектах на общих основаниях. Однако, шанса такого - нет.

Сами цифры по реализации программам весьма интересные. Так , за 2012 – 2014 гг. грантовую поддержку получили более 8,3 тыс. хозяйств начинающих фермеров и более 2,2 тыс. хозяйств, развивающих семейные животноводческие фермы. В этих хозяйствах  создано 30,2 тысяч постоянных рабочих мест.  На семейных животноводческих фермах создано около 300 тыс. скотомест, в том числе 9,0 тыс. скотомест молочного направления. Это, при том, что в год на реализацию программы из федерального бюджета выделялось 1,4 млрд. рублей – меньше, чем стоимость одного инвестпроекта крупного холдинга.

По сути, гранты по программе «Развитие семейных животноводческих ферм» эквиваленты субсидированию инвестиционных затрат поскольку предполагают использование заявителями не менее 40% собственных средств. Важно при этом отметить, что стоимость скотомест на семейных фермах в разы ниже, чем на крупных комплексах.

Возьмем молочную отрасль, наиболее уязвимую с точки зрение критериев продбезопасности. Понятно, как планируется ее развивать-  по критериям инвестиционных проектов проходит  ферма рассчитанная не менее чем на 400 коров –– значит без малого бизнеса. И как там бедолаги в Европе выживают, имея от 29 до 80 коров, уму непостижимо. А выживают благодаря кооперации, которая на протяжении десятков лет выросла в такие компании как Валио, Кампина, Лэнд-о-лэйкс (правда последнее уже в Америке).

Почему у нас этого нет ? Потому что, нужны непрерываемые усилия государства в этом направлении. За 3 года нацпроекта не создать мощной  кооперативной инфраструктуры  – нужно больше времени.  А ведь в этом есть серьезный смысл и значение для аграрной экономики.

Если посмотреть на динамику поголовья коров, снижение поголовья наблюдается как раз у крупных и средних сельхозорганизаций. Не сдают позиции по поголовью и объемам производства молока малые сельхозорганизации и крестьянские фермерские хозяйства. Последние  демонстрируют высокие темпы прироста на протяжении длительного периода. В 2014 году крупные и средние СХО показали снижение поголовья на 4%.  А в КФХ рост: В 2008 году поголовье составляло 536,4, в 2014 – 1054. По молоку малые предприятия и КФХ увеличили объемы производства в этом же году на 6%. Практически впервые за последние годы крупные и средние СХО – статистика это выделяет, показали по молоку +1%. Это при том, что огромное количество инвестиций с господдержкой вложено именно в эти субъекты предпринимательства.

Причем, не будучи закредитовнаными в такой степени как крупные предприятия.

Проблема в том, что им нужна своя кооперативная переработка, которая позволит получать нормальную цену за молоко, тогда есть смысл и поголовье увеличивать. На недавно прошедшей конференции в Липецке Глава администрации Липецкой области Олег Королев особо подчеркнул: «Кооперация является главным ресурсом для социально-экономического развития территорий». А что мы делаем для того, чтобы ее развивать ?

Яркий пример: в Амурской области 70% молока производят ЛПХ, объединенные в кооперативы. К сожалению, принятые решения по субсидированию 1 литра молока, направляемого на реализацию или собственную переработку, не позволяют распространять это правило на молоко, собранное и реализуемое кооперативом. Это решение поддерживает развитие молочной отрасли или  поможет развитию сельских территорий?

Вообще, причин для обеспечения рентабельности малой фермы много: свои корма, фермер – сам себе специалист и управленец, низкий размер инвестиционных издержек, меньше скученность животных – отсюда меньше болеют и выше выход телят. Даже более низкие  удои  с лихвой компенсируются более низкими издержками. К примеру, практически все крупные хозяйства Ленобласти с удоями 8000 литров не рентабельны – об этом говорили ученые на молочном форуме 2014,  потому что - нет своих кормов и дорогая рабочая сила. А для решения вопросов продовольственной безопасности нужны не только удои, нужны рентабельные удои.

Вывод напрашивается такой: малый бизнес мог бы решить проблему молочной отрасли за счет количества субъектов предпринимательства и качества молока,не требуя, при этом, значительных инвестиционных средств. Проекты, реализуемые КФХ в молочной производстве окупаются не за 15, а за 7 лет – в 2 раза быстрее, потом что их стоимость в разы ниже.  

В мясном скотоводстве возможности малого бизнеса не меньше. Загадка – как Китай, имея только малые свиноводческие хозяйства, является крупнейшим экспортером свинины. У нас же ветеринарные нормы позволяют существовать только  крупному бизнесу и выталкивают фермеров на обочину. Не важно, что свинину это есть нельзя, зато объемы какие. А как же другие страны решают проблему АЧС, имея небольшие фермы - Дания, Испания.

Почему же задача по активнейшему развитию малого  сектора в сельском хозяйстве до сих пор не поставлена?

В том числе  потому, что  существующая   методика оценки  эффективности государственной программы не предусматривает серьезного анализа использования средств государственного бюджета, потраченного на АПК,  по итогу которого будет видно, какие направления господдержки и на какие субъекты дают больший эффект.

Каждое новое направление поддержки, такое как: несвязанная поддержка на 1 га земель, выплата субсидий на литр реализованного молока,  субсидирование процентной ставки по инвестиционным кредитам требует оценки с точки зрения эффективности.

Принимая во внимание тот факт, что достаточно большое количество средств приходится на субсидирование процентной ставки по инвестиционным кредитам, необходимо, чтобы в методику оценки были включены оценка эффективности использования инвестиционных кредитов по различным категориям хозяйствования по типу: крупные инвестиции - крупный бизнес, средний размер инвестиций – средний бизнес, незначительные по суммам инвестиции – семейные фермы.  Данный анализ целесообразно проводить по отраслям хозяйствования. Важно проводить сравнительный анализ по категориям хозяйствования  выхода продукции на рубль инвестиций, а также оценить рентабельность инвестиций по различным категориям субъектов сельского хозяйства (по величине инвестиций и типу хозяйствования). Здесь важно учитывать специфику различных  климатических зон.  

Размышляя на эти темы, все больше убеждаюсь в том, что развитием малого аграрного бизнеса на селе должно заниматься отдельное ведомство со статусом министерства как это существует в Бразилии. Это ведомство будет отчитываться показателем увеличения количества субъектов малого агробизнеса, увеличением объемов произведенной ими продукции и попавшей на прилавки, будет отчитываться показателями по сохранению и восстановления сельских территорий и деревень.

Именно оно будет иметь все полномочия, в решении проблем доступности кредитов, заниматься установлением квот, разработкой инструментов гарантий, созданием специализированных фондов, обеспечением доступности господдержки, реализацией небольших инвестиционных проектов, адаптацией ветеринарных норм, развитием кооперации и инфраструктуры сбыта.

И с ведомства этого будет серьезный спрос. На нем будет висеть серьезная ответственность за развитие данного сектора аграрной экономики. А пока – никому не горит, а от лоббистов малого сектора можно и отмахнуться. А ведь с большим количеством субъектов малого предпринимательства на селе, страна будет выглядеть успешной, стабильной, с развитым сельским хозяйством  и заселенными сельскими территориями. Игра стоит свеч.

От редакции. Приглашаем руководителей КФХ, сельхозорганизаций, ученых-аграрников, специалистов Минсельхоза РФ обсудить предложение о создании отдельного ведомства по малому аграрному бизнесу.

                                              Ольга Башмачникова