25 августа комбайнер ООО «Таябинка» убирал хлеба рядом с зернотоком. Чтобы не тратить время на транспортировку, зерно выгружал прямо на ток. В один из заходов он поднялся на бункер, находившийся в метре от мощной электролинии. Комбайнер даже не коснулся проводов, но электрополя было достаточно, чтобы нанести ему смертельный удар.

Сейчас специалисты утверждают, что при своевременной помощи человека можно было спасти. Но на току не оказалось ответственного за технику безопасности – во многих хозяйствах это сейчас считается, видимо, непозволительной роскошью. Остальные попросту растерялись.

Несомненно, сказалось и то, что механизатор сел за штурвал комбайна после четырехгодичного перерыва – до нынешней жатвы работал водителем. Комбайнерские навыки в технике безопасности были утрачены. А освежить их опять же ответственные лица не посчитали нужным. Во многих хозяйствах сейчас озабочены только тем, абы как закрыть кадровые бреши.

Односельчане сокрушаются: хороший был человек, без отца остались двое детей. Видно, говорят, судьба такая. Судьба судьбой, да береженого и бог бережет. Неловко сейчас винить погибшего в неосторожности. А вот спросить с тех, кто допустил провисание проводов над током, следует по всей строгости. Да только невелика строгость, предусмотренная на такие случаи. Ну, оштрафуют кого-нибудь на 300-400 рублей, в крайнем случае – на 2-3 тысячи.

Финансовая кара в данных случаях, судя по всему, весьма неэффективна. По сведениям Гостехнадзора, сумма штрафов, наложенных на виновных в ЧП, за два последних года увеличилась более чем втрое – с 55 до 170 тысяч рублей за год. А численность погибших осталась прежней.

Установить виновных, кроме самой жертвы, в случаях, подобных вышеназванному, сразу не всегда удается. Но гибнут большей частью механизаторы и водители в нетрезвом состоянии. За два дня до ЧП в «Таябинке» погиб комбайнер в СХПК «Атлашевское» Чебоксарского района. Вместе с товарищами он прибыл сюда на заработки из Марий Эл. После обеда исчез с поля и был обнаружен вечером мертвым под колесами тронувшегося с места чужого комбайна. Механизатор заснул там «в состоянии алкогольного опьянения».

За неделю до этого в том же хозяйстве пьяный механизатор на «Ниве» опрокинулся в кювет, к счастью, остался жив. 21 августа тракторист подсобного хозяйства «Искра» Вурнарского района, в таком же состоянии выпав из кабины трактора, попал под косилку кормоуборочной машины, которую буксировал. Скончался на месте.

25 августа главный агроном ОАО «Племконезавод им. В. Чапаева» Ядринского района пьяным самовольно сел на трактор Т-150К и по дороге опрокинулся в кювет. Исход – летальный.

Кто же допускал этих несчастных к работе пьяными? А если они садились на технику трезвыми, кто должен был их контролировать в течение рабочего дня? Почему, наконец, езда за рулем в нетрезвом виде на городских улицах считается если уж не ЧП, то во всяком случае не столь и обыденным явлением, а раскатывать по деревенским улицам и полям в совершенно непотребном состоянии – обычное дело? Погиб бы тракторист из «Искры», если бы механик или инженер с утра выпроводили его из мехпарка? Наверняка нет, если, конечно, в другом месте не нашел бы себе приключений. Вернулся бы домой с заработков живым и невредимым да с деньгами марийский механизатор, если бы его также выпроводили с поля ответственный специалист хозяйства или же земляки погибшего? Без сомнения, вернулся бы. Да никто ни в первом, ни во втором случае не выпроводил пьяных механизаторов, и не только из-за халатности – некем было их заменить, а уборка не стоит на месте. Но такая же проблема встала и сейчас, после того как механизаторские ряды поредели и вовсе безвозвратно.

Дисциплина в сельском хозяйстве и раньше была далека от образцовой. Даже когда не наблюдалось такой катастрофической, как сейчас, нехватки механизаторов, на их пьяные проделки частенько смотрели сквозь пальцы. Конкурса на место в тракторе или на комбайне не было. Правда, тогда в посевную и уборочную ставилась задача иметь на каждом агрегате двоих механизаторов.

Сейчас с ними, да еще с хорошими, полный напряг. За две-три тысячи рублей специалист широкого профиля в родном селе не станет работать, уедет в дальние края. Остаются в основном малоквалифицированные и много пьющие. Молодых совсем мало. Не случайно средний возраст погибших 47 лет.

Есть и другая закономерность – в нынешней трагической сводке совсем не фигурируют фермерские хозяйства. Во-первых, потому, что злоупотребляющий, но преуспевающий фермер – нонсенс, во-вторых, хороший фермер своим наемным механизаторам платит, как правило, несравнимо больше, чем коллективное сельхозпредприятие. А сельский мужик на заботу отзывчив и старается не подвести.

На днях довелось вместе с руководителем Гостехнадзора Чувашии – главным инспектором В. Димитриевым побывать в Урмарском районе. В деревне Кудеснеры, центральной усадьбе некогда известного в республике колхоза им. Мичурина, работает целая плеяда фермеров. Братья Захаровы, например, занимаются главным образом картофелем, да так основательно, что купили недавно новый картофелеуборочный комбайн. А для уборки зерновых – гомельский агрегат новой модификации «Полесье». Как утверждает один из братьев Владимир, что такое авария, не знают ни он, ни работающие у него механизаторы. «Безответственных мы не берем, – сказал фермер. – Лучше сами сядем на агрегат».

Неплохо платят и в ООО «Агрофирма «Арабоси». Комбайнер Н. Софронов рассчитывает получить за нынешний уборочный сезон, то есть за месяц с небольшим, не менее 40 тысяч рублей. Столько же – и его сменщик. Работают они на немецком комбайне Glaas и берегут своего кормильца и свою репутацию как зеницу ока. За всю уборочную, говорят комбайнеры, и мысли ни разу не было расслабиться.

Впрочем, в Кудеснерах есть и еще не вставшие на ноги фермеры. На одном из полей мы увидели, как механизаторы пытаются завести с буксира старенькую “Ниву”. Как объяснил хозяин, на аккумулятор у него просто нет денег. Да и хозяин-то машины он условный – приобрел ее у обанкротившегося СХПК, а оформить пока не удосужился, соответственно и техосмотр не прошел.

Всего, как сказал районный техинспектор В. Николаев, таких полубесхозных комбайнов у них порядка 6 из 11, принадлежащих частникам. ЧП с их участием пока не происходило, но при такой кустарной эксплуатации это, как говорится, дело случая.

Еще одна больная тема – пожары на уборочной технике. В нынешнюю жатву сгорело уже два комбайна – в агрофирме “Санары” Вурнарского и ООО “Витязь” Аликовского районов. В последнем случае агрегат не подлежит восстановлению.

Примечательно, что оба комбайна – Дон-1500 выпуска начала 90-х годов. По словам В. Димитриева, в основном они и горят сейчас. И таких агрегатов на вооружении АПК республики остается пока порядка сотни. Но есть и отрадная тенденция. Вместо тысячи с лишним зерноуборочных комбайнов в прошлом году нынче в работе на триста меньше. Произошла “выбраковка” старых с заменой на новые, более производительные, машины.

…Когда материал был готов к печати, позвонили из Гостехнадзора с уточнениями. Гибель агронома с конезавода, оказывается, должна проходить уже не как на производстве, а как заурядное ДТП. А смерть марийского комбайнера будет зафиксирована почему-то в сводках соседней республики.

Простите, но не с производства ли угнан трактор? И почему марийские аграрии должны отвечать за нерадивость наших? Непонятно.