Молоко закупается по 4 рубля за литр, а простая артезианская вода продается за 8.

Начинал с энтузиазмом. И хотя он потомственный крестьянин, агроном по образованию, не обошлось без промашек. В первый год посадил картошку. (В самом начале техникой помогал совхоз, затем обзавелся собственной. Сегодня у него трактор, два грузовика). Урожай уродился неплохой. Но сдавать картофель было некуда, на рынках его оказалось много, цена упала.

Чем только не пробовал заниматься: и хлеб сеял, и поросят откармливал. Несколько лет выращивал капусту. Пока не стало большой конкуренции: завалили наш рынок капустой соседи-марийцы. Да и хлопотно выращивать “огородную барыню”. Работы с ней много, причем ручной. К тому же у этого овоща много вредителей и болезней. Понял фермер, легче капусту закупить осенью, а весной продать. Осенью ей цена — 2 рубля, а весной раскупается за 4-5 рублей за килограмм. И вообще, основной урок, который предприниматель извлек из 12 лет фермерства, — производить сельхозпродукцию сегодня невыгодно, если самому не заниматься и ее реализацией. “Посудите сами, — приводит доводы Владимир Валерьянович, — тот же самый картофель перекупщики собирают осенью по деревням по 2 рубля за килограмм, а продают потом вдвое-втрое дороже”. У заготовителей нет заинтересованности в приеме сельскохозяйственной продукции. А фермерским хозяйствам без реализации урожая не выжить.

Специализируется фермер на картофеле. Сегодня это пока прибыльно. Но “второй хлеб” требует много вложений. На каждый гектар земли за сезон приходится тратить до 10000 рублей (стоимость семенного материала, удобрений, препаратов для борьбы с жуками). Сорт “работает” два-три года, а потом приходится его обновлять. “Вот смотрите сами, — показывает он на свое поле, а затем обращает внимание на соседнее, которое разительно отличается. Поле Отенова — загляденье: растения ровные, мощные, ботва здоровая, темно-зеленая. А у соседа и кустики намного отстают в росте, да и залысин немало. — Севооборота на маленьком участке нет, поэтому урожай приходится добирать именно за счет ухода”.

Земли у Отенова всего-то 5 гектаров. Так получилось, что когда решил уйти на вольные хлеба, работал в администрации хозяйства. А землю тогда давали только тем, кто непосредственно ее возделывал. Но помогли родственники — с их паями набрал свои 5 гектаров. Теперь землю можно брать, но Владимир Валерьянович не хочет, так как сегодня это невыгодно. “Сами посудите, - опять знакомит фермер со своей арифметикой. — Когда я начинал, солярка стоила 7 копеек, зерно — 14, сегодня солярка — 13 рублей, зерно — 3 рубля. Нет законов, которые помогли бы небольшим фермерским хозяйствам разрастись и окрепнуть”. Немалую долю выручки съедают налоги. Например, с 4 тыс. рублей прибыли нужно заплатить 1400 рублей. А на что развиваться? Технику покупать? Она ведь стареет, тем более что куплена списанной и самим восстановлена. Проблема и с запчастями, и с ремонтом. Все нужно уметь делать самому.

Наверное, было бы неплохо иметь какие-то базы, где можно купить запчасти, отремонтировать технику. А так каждый фермер самостоятельно выживает. Хотя за это время научились они выручать друг друга. Без поддержки и вовсе невозможно. У кого-то есть копалка, у кого-то комбайн или самосвал. Все иметь одному в нынешней ситуации нереально, выручает взаимообмен. Конечно, не помешало бы самому купить всю необходимую технику. Но на что? Брать кредит страшновато — вдруг не расплатишься? Проценты-то немаленькие. А расширять площади без хорошей техники нет смысла. Кстати, странная картина вырисовывается: землю сейчас охотнее дают в аренду. Но не во владение. Поэтому, глядишь, и зарастают нередко бывшие колхозные да совхозные угодья сорняками.

С реализацией урожая тоже немало проблем. Сначала Отенов торговал в Чебоксарах, теперь больше ездит в Москву, Нижний Новгород, Киров. Но там свои порядки. Встал однажды в Москве, на так называемом стихийном рынке, торговать картофелем. Напротив, за весами, — “лица кавказской национальности”. Чтобы долго не задерживаться, цену сделал чуть ниже, чем у них. Сразу нагрянули представители налоговой инспекции с требованием сворачивать торговлю за неимением разрешения. Хотя его не было и у тех торговцев, но претензии к ним не предъявлялись. В другой раз пошел в районную управу за разрешением, хотел арендовать торговую точку. Затребовали арендную плату — 600 рублей за сутки. Прикинул: если торговать 10 дней, плюс расходы, связанные с проживанием, питанием, — почти ничего не заработаешь. Отказался. Ушел торговать во дворы. “Государство само учит изворачиваться, — подытоживает беседу фермер. — Пока оно не повернется лицом к сельхозпроизводителю, трудно сказать, что станет с деревней”.

Дети Отенова выбрали себе специальности, далекие от сельских. Детей он не упрекает. “Они выросли на земле, — говорит отец, — как работать на ней, прекрасно знают. Может, потом и захотят вернуться. Но пока молоко закупается по 4 рубля за литр, а простая артезианская вода продается за 8, в сельском хозяйстве им делать нечего”.